10 секретов успеха экспедиции Тура Хейердала

Хейердал утверждал, что предки инков могли покрывать огромные водные пространства на обычных плотах. Чтобы доказать свою теорию, норвежец отправился в путешествие по предполагаемому «маршруту миграции».

Свой плот Тур Хейердал назвал в честь легендарного полинезийского героя Кон‑Тики. Того самого, который тысячи лет назад пересек со своим племенем Тихий океан. Путешествие на «Кон‑Тики» заняло 101 день. Экипаж из шести человек, пробившись сквозь штормы и десятки прочих неприятностей, добрался до атолла Рароиа в Полинезии. Это приключение принесло Хейердалу огромную известность, а сам он написал книгу «Экспедиция „Кон‑Тики“ », которая превратилась в бестселлер. Восхищаясь мужеством норвежского ученого, Рамблер.Путешествия рассказывают о том, что сделал Хейердал, чтобы добиться успеха, и приправляет текст цитатами из его собственной книги.

Тур Хейердал:«За бутылкой хорошего виски хозяин сообщил, что его интересует наша экспедиция. Он предложил нам финансовую помощь при условии, что мы напишем ряд статей для газет, а по возвращении выступим с докладами в ряде городов».

В сумасшедшую идею Хейердала — «превращение» в индейцев и пересечение на плоту Тихого океана — поначалу не верил никто. Незнакомые люди крутили пальцем у виска, ученые мужи посмеивались, а друзья яростно отговаривали норвежца от безумной затеи. Однако настойчивость Хейердала не знала границ. Рассказывая о своей мечте десяткам скептичных исследователей, путешественников, моряков и простых обывателей, Тур не только не терял уверенности в себе, но и оставался в «профите», заводя множество новых знакомств.

Со временем у норвежца появились единомышленники, которые, в свою очередь, стали искать выходы на спонсоров и всех, кто мог оказать поддержку. «Вирусный маркетинг» сделал свое дело: о плавании на плоту написали несколько газет, Хейердал проводил одну деловую встречу за другой — даже с делегатами ООН. В числе помощников оказалось и военное министерство США. После тяжелых переговоров с чиновниками Пентагона, путешественник добился того, чтобы экспедицию обеспечили продовольственным пайком. Помимо провизии, военные предоставили Хейердалу полезную экипировку вроде спальных мешков и специальной обуви. Позже, уже в Перу, упрямый Тур сумел встретиться с президентом страны и выпросить разрешение на постройку плота в военно‑морском порту Кальяо.

Тур Хейердал:«Я не хотел набирать экипаж из моряков, так как они вряд ли лучше нас были знакомы с плотами. Кроме того, мне не хотелось, чтобы в случае удачного исхода экспедиции ее успех приписали бы тому, что мы были более опытными моряками, чем древние строители плотов из Перу».

Звучит странно — как это без моряков? Отправиться в открытый океан на три‑четыре месяца, не имея на борту ни одного профи? Однако Тур Хейердал был убежден, что «морские волки» в его путешествии будут только обузой. Его опыт общения с бывалыми моряками показал, что они совершенно не смыслят в вождении плотов, хотя, безусловно, много знают о кораблях. Пригодились ли бы их умения в экспедиции? Вряд ли.

Тем не менее, в команде Хейердала все равно оказался человек, имеющий прямое отношение к корабельному делу. Им стал Эрик Хессельберг, художник, который совершил в юности несколько кругосветных плаваний (позже он стал знаменит; среди его друзей были Пикассо и Сименон). С еще одним участником экспедиции Тур подружился в норвежском доме моряков в Бруклине. Это был Герман Ватцингер, инженер, приехавший в Нью‑Йорк изучать холодильные устройства. Его познания в метеорологии и гидрографии могли оказаться полезными во время путешествия. Также в команду были приглашены Кнут Хаугланд и Турстейн Раабю — связисты, участвовавшие во Второй мировой (Раабю прославился тем, что несколько месяцев передавал в Англию донесения о том, что происходило на борту немецкого линкора «Тирпиц»). С шестым участником экспедиции Хейердал познакомился в Перу — им стал Бенгт Даниельссон, рыжий швед, изучавший быт горных индейцев. Даниельссон оказался единственным иностранцем в команде — все остальные были норвежцами. Он же был единственным, кто владел испанским языком.

Тур Хейердал:«Я разыскал дневники первых европейцев, ступивших на тихоокеанское побережье Южной Америки. В них было много рисунков и описаний больших плотов индейцев, связанных из бальзовых бревен. Все они имели прямоугольный парус, килевые доски и длинное рулевое весло на корме».

Путешественник прекрасно понимал, что ему нужен был плот, похожий на те, которыми пользовались древние индейцы. Ни капли не современнее — иначе его эксперимент попросту не имел бы смысла. Проведя несколько недель в архивах библиотек и пообщавшись со знающими людьми, Тур Хейердал узнал, из чего ему надо строить плот. Требовалось найти бальзу — редкие деревья с очень прочной и легкой древесиной. Именно из бальзы инки выдалбливали себе каноэ и делали доисторические плоты.Хейердал думал, что легко отыщет бальзовые бревна для плота прямо в Эквадоре, куда он сперва прилетел со своими товарищами.

Однако выяснилось, что на лесопилках отсутствует нужный материал. Дерево было либо пересушенным, либо просто неподходящим по размеру. Группе норвежцев пришлось забраться вглубь страны (они воспользовались грузовым самолетом), к подножию Анд — в места, где росли гигантские эвкалипты, жили горные индейцы и все еще промышляли золотоискатели. На одной из местных ферм путешественники нашли целую рощу подходящих бальзовых деревьев. Сделав девять бревен и связав их во временные плоты, парни сплавились на них по реке до Гуаякиля, а потом, уже с помощью парохода, транспортировали в Кальяо, главный морской порт Перу.

Тур Хейердал:«Эксперты, осматривавшие наш плот, не обещали нам ничего хорошего. Штормы или ураган смоют нас за борт, волны будут перекатываться через плот даже при самом легком бризе, а наша одежда, пропитанная соленой водой, постепенно разъест кожу и испортит все, что мы с собой возьмем».

Итак, плот был готов. Над девятью могучими бальзовыми бревнами, перевязанными канатами, возвышалась мачта с гигантским (27 квадратных метров) прямоугольным парусом. Палуба была устлана бамбуком. Посреди плота стояла небольшая, но довольно крепкая хижина с крышей из банановых листьев. С виду деревянная посудина была точной копией древних перуанских и эквадорских плотов.

Поблагодарив рабочих за помощь в постройке «Кон‑Тики», Хейердал и сотоварищи приготовились к приему делегаций. Посмотреть на плот, который собирался пересечь Тихий океан, хотелось всем — от адмиралов и журналистов до важных чиновников. Здесь‑то путешественникам и пришлось пережить первый шторм — из язвительной критики и суровых прогнозов. Опытные морские волки камня на камне не оставили от «Кон‑Тики», обсуждая его неуклюжесть и размеры. Одни считали, что плот слишком мал и не переживет ни одной бури, другие думали, что он, наоборот, слишком большой и разломится пополам на гребне первой мощной волны. Люди даже заключали пари на то, через сколько дней плот пойдет ко дну. На Хейердала как руководителя экспедиции выпала большая доля насмешек. Но, благодаря своему упрямству и удивительной психологической устойчивости, путешественник большую часть критики пропустил мимо ушей. Отступать уже некуда, считал норвежец, и друзья полностью его поддержали.

Тур Хейердал:«В пути нам предстояло узнать, можно ли ловить в открытом море рыбу и собирать дождевую воду. Я считал, что мы должны были взять с собой тот фронтовой паек, который нам выдавался во время войны».

Норвежец хотел с точностью до деталей повторить плавание индейцев, но все же решил не экспериментировать с едой. Он знал, что аборигены когда‑то легко обходились во время плаваний сушеным бататом и вяленым мясом. Однако пользоваться древними «рецептами» в нынешней ситуации было рискованно. Если бы запас продуктов вдруг испортился, шесть взрослых мужчин могли просто умереть с голоду.

Большей частью провизии путешественников снабдил Пентагон. На плот были погружены несколько сотен коробок с консервами, покрытые сверху тонким слоем асфальта — чтобы не попала влага. Их запаса должно было хватить на четыре месяца. Кроме того, экипаж запасся большим количеством созревающих фруктов, кокосами, а также рыболовными снастями: нужно было понять, как обстоят дела с уловом посреди открытого океана. И рыбные «запасы» морских глубин не подвели. Во время плавания команда «Кон‑Тики» с удивлением поняла, что добыча сама идет в руки. Каждое утро Хейердал и его компаньоны находили на палубе десятки летучих рыб, которые тут же отправлялись на сковородку (на плоту был небольшой примус). Океан кишел тунцами, скумбриями и рыбами‑бонито. Приспособившись к морской рыбалке, друзья даже стали ловить акул, иногда затаскивая их на плот, просто схватив за шершавый хвост. Тем не менее, наши герои понимали, что выдержать долгое путешествие помог им именно запас консервов, которыми они могли питаться и в штиль, и во время штормов.

Тур Хейердал:«В тропиках в знойные дни можно вливать в себя столько воды, что она польется через рот обратно, но вы по‑прежнему будете испытывать жажду. Организму нужна не вода, а, как это ни странно, соль».

На борт «Кон‑Тики» перед отплытием к островам Полинезии было погружено полсотни контейнеров с 1100 литрами родниковой воды. Этого запаса легко хватило бы на несколько месяцев пути. Хотя уже через несколько недель путешественники почувствовали, что вода испортилась и стала противной на вкус.

Хейердал часто думал о том, как справлялись с жаждой его предшественники индейцы. Они хранили воду в сушеных выдолбленных тыквах и в толстых бамбуковых стволах. Пили воду из отверстий, после чего затыкали дырки крепкими пробками. Кроме того, аборигены владели секретами, с помощью которых выживали даже тогда, когда вода иссякала. Они «выжимали» пойманную рыбу, в результате чего выделялась жидкость, способная утолить жажду. Не прибегая к такому весьма экстравагантному способу, Хейердал и компания все же научились контролировать свои потребности в воде. Понимая, что организм требует соли (которую теряет во время потения), они смешивали пресную воду с морской. А вскоре научились пить и саму морскую воду — когда случайно узнали, что зерна овса почти полностью уничтожают ее неприятный соленый вкус.

Тур Хейердал:«Наибольшую угрозу представляли для нас предательские завихрения течения к югу от островов Галапагос. Они могли быть роковыми для нас, если бы мы попали в них. Сильные морские течения могли подхватить наш плот и унести его к берегам Центральной Америки, швыряя во все стороны».

Оказавшись в открытом море (плот был оттащен от берега с помощью буксира), экипаж «Кон‑Тики» стал ждать попутного ветра. Однако главным условием нормального движения плота были не столько пассаты, сколько правильное течение. А точнее течение Гумбольдта, о котором был хорошо наслышан Тур Хейердал. Именно оно должно было понести плот на северо‑запад, к островам Полинезии. Попав в начале пути в небольшой шторм и потратив несколько дней на то, чтобы научиться управляться с парусом и килем, путешественники в итоге довольно шустро понеслись в нужном направлении со скоростью 55—60 морских миль в сутки.

Сперва наши герои опасались любой крупной волны. Однако вскоре выяснилось, что тяжелый и массивный «Кон‑Тики» легко справляется с неприятностями. Плот, словно гигантские санки, просто «въезжал» на гребень волны и таким же образом «сползал» вниз. Вода захлестывала посудину сотни раз в день, но тут же уходила сквозь щели в бревнах. Хейердал ради интереса посчитал, что ежедневно на корму обрушивалось почти 200 (!) тонн воды. Во время штормов эта цифра достигала 10 тысяч тонн воды в сутки. Однако плоту все было нипочем. Легкие, но очень прочные бальзовые бревна выдерживали любой натиск.

Тур Хейердал:«Кнут и Турстейн были все время заняты своими промокшими батареями, паяльниками и различными радиосхемами. Понадобились весь их опыт и сноровка, полученные во время войны, для того чтобы маленькая радиостанция, невзирая на брызги и сырость, работала бесперебойно».

Участников экспедиции перед началом путешествия не связывала долгая и крепкая дружба. Парни практически не были знакомы и знали лишь о профессиональных умениях друг друга. Все имели разные характеры. Провести больше трех месяцев в обществе одних и тех же людей — не шутка. Было ясно, что от любого рода конфликтов экипаж могут сберечь грамотное распределение обязанностей и постоянная занятость.

И проблем с этим не возникало — работа на плоту была всегда. Вахтенные дежурства сменялись рыбалкой, а рыбалка — приготовлением обедов. Обязанности кока путешественники выполняли по очереди. Кнут Хаугланд и Турстейн Раабю ежедневно стучали ключами Морзе, сам Хейердал старательно вел дневник наблюдений, записывая каждую мелкую деталь (основываясь на этих записях, он позже и написал ставшую известной книгу). Этнолог Бенгт Даниельссон взял с собой на плот 70 трудов по социологии и превратился в книжного червя. Герман Ватцингер постоянно возился с метеорологическими инструментами и прочими измерительными приборами. Эрик Хессельберг чинил паруса и делал смешные рисунки своих бородатых компаньонов и морских обитателей.

Тур Хейердал:«Мы установили дружественные отношения с акулой, которая плыла за нами сегодня. Во время обеда мы ее кормили и совали куски прямо в пасть. Она вела себя, как собака, о которой с уверенностью нельзя сказать, злая она или ласковая».

На борту плота во время путешествия находились не шесть, а семь участников экспедиции. Седьмым был зеленый попугай, которого притащил с собой Герман. Нахохлившаяся птица сидела в клетке и трещала по‑испански, постоянно веселя окружающих. Вскоре попугай осмелел, начал разгуливать по плоту и подружился с радистами, регулярно забегая в их уголок. К сожалению, через пару месяцев пути птицу смыла за борт большая волна. Океан поглотил попугая за считанные секунды, и больше его никто не видел.

Однако у путешественников стали появляться новые друзья. В одном из отверстий в плоту поселился краб Юханнес: он жил неподалеку от рулевого весла и с нетерпением ждал, когда ему выдадут очередную порцию корма. Схватив клешнями печенье или кусок рыбы, краб уносился в нору, где быстро стрескивал угощение. С экипажем подружились и рыбы‑лоцманы, которые следовали за «Кон‑Тики» сотни километров и трогательно ждали, когда люди начнут мыть посуду, чтобы слопать остатки еды. Но самой неожиданной «приятельницей» Хейердала стала акула, приставшая к плоту на несколько дней. Путешественники подкармливали хищницу рыбой и едва ли не хлопали ее по бокам. Однако акула вскоре ушла, обидевшись на то, что друзья попытались схватить ее за хвост.

Тур Хейердал:«Многие корабли в районе архипелага Туамоту попадались в ловушку подводных рифов и разбивались в щепки о кораллы. С моря нам не было видно коварной западни. Мы шли, следуя направлению волн, и видели лишь их круглые, поблескивавшие на солнце гребни, которые исчезали на пути к острову».

Через 90 дней пути команда Хейердала начала ощущать приближение земли. В небе появились косяки птиц, которые целеустремленно летели на запад. Плот, без сомнения, несло прямо к одному из многочисленных островов Полинезии, разбросанных в океане. 30 июля путешественники наконец увидели землю — это был островок Пука‑Пука в архипелаге Туамоту. Но радость быстро сменилась разочарованием: течение пронесло плохоуправляемый плот мимо клочка суши и потащило дальше.

Через несколько дней Тур Хейердал приплыл к атоллу Рароиа. Здесь экипаж поджидала целая полоса препятствий: чтобы добраться до земли, команде нужно было найти проход в стене острых, как бритва, коралловых рифов. Важно было не допустить жертв и не потерять плот — иначе успех экспедиции ставился под большой вопрос. Выбившись из сил в попытках пробиться сквозь риф, путешественники решили «оседлать» его во время прилива. Ухватившись покрепче за плот, они пережили несколько ужасных часов под ударами мощных волн. После чего сумели‑таки перебраться через риф и вброд добраться до песчаного берега. Плот был спасен, а миссия выполнена! Впереди команду ждали танцы с туземцами, праздничные церемонии на Таити и торжественное возвращение домой — уже на пассажирском пароходе.